Ольвийские эфемериды

В августе 2002 г. группа учеников нашей школы во главе с преподавателем древних языков С. Э. Андреевой посетила Ольвию — античный город неподалеку от современного Николаева. Гимназистам удалось поучаствовать в раскопках, проводившихся экспедицией под руководством В. В. Крапивиной, осмотреть заповедник Ольвия, а также съездить на остров Березань и познакомиться с древними надписями в музеях Николаева и Одессы. Ниже публикуются отрывки из дневника путешествия.

Манас Сеферян
11 класс

День первый: 5 августа

Утро этого летнего дня я встретил, будучи отгорожен от цели моего путешествия сонной дымкой. В голове гудело от недосыпа (поезд приехал в Николаев в три часа ночи) и будильника — очевидно, заведенного на четыре утра и пищавшего ужасно громко и назойливо. Через две-три минуты из будки близ запертых ворот вылез усатый дядька и, заспанно выразив неописуемую радость от встречи с нами, сел на мотоцикл с прицепленной к нему коляской, после чего покатил в бескрайнюю степь, простиравшуюся до горизонта…

Когда я уже начинал клевать носом, ворота со скрипом отворились и наш путь в степь начался.

Казалось, тропка под ногами бесконечна, а степь с то и дело попадавшимися редкими деревцами, коровами (коровы вскоре исчезли вовсе) и следами древних цивилизаций, за которыми я и явился сюда, все не кончалась. Вдруг после маленького подъема впереди распахнулся овраг, глубоко врезавшийся в берег того океана, что оказался за ним. Наконец-то я увидел Лиман — зеленое море, ровное, как зеркало, а на склонах оврага и на берегу развернулся огромный лагерь, похожий скорее на оазис в пустыне…

Не было и пяти утра, а я уже шел в двух шагах от воды в поисках места для палаток. Наверное, дюжина разных людей спросила меня, откуда я прибыл, надолго ли я тут, знаю ли я такого, пятого, десятого; мне объясняли, где нужно брать воду и с кем не стоит водить знакомство, а я все кивал и мечтал о том, чтобы наконец лечь и заснуть в этом караван-сарае…

Всходило огромное красное солнце. Вдруг пошел дождь, тем самым положив конец недавно начавшимся работам (как я смог понять, они начинались в пять и продолжались до полудня, пока не приходил зной). В зеленом свете от стен палатки, под мерный стук дождя я заснул, не зная еще, что совсем скоро мне предстоит вернуться в степь, но уже с лопатой на плече…

Катя Данини
10 класс

День четвертый: 8 августа

Утро. До перекуса работали, еще не проснувшись окончательно. С восходом солнца и долгожданной пищей (имевшей привкус надписей и черепков, собранных на находившейся тут же камералке) к нам начинал возвращаться археологический пыл. Из разных углов участка то и дело слышалось: «О, да у меня кусочек ручки!» — «Смотрите, еще один дельфинчик (ольвийская монета.  — Ред.)!» Сквозь облачка пыли, разлетавшиеся под неугомонными уже лопатами и руками юных археологов, чумазые лица поначалу завороженно смотрели на новую находку; однако по мере того как часовая стрелка приближалась к одиннадцати, ручки и дельфинчики становились все более привычными. Ну вот, лопаты в руки — и домой. Мы идем купаться и есть: дежурные ждут нас. Тем временем все, что удалось за сегодня найти, пересчитывается, перебирается и тщательно сортируется. Лопаты под навес и айда в лиман. И не важно, что в воде подстерегают камни: свежесть и бодрость приливают с каждой волной. При виде пара, идущего из котла, радость усилилась еще больше. В такие минуты понимаешь, что, хотя костер ольвийский не сравнится с костром карельским, в нем есть своя, особая прелесть.

Стараниями дежурных все восстанавливали свои силы. Солнце пекло. Разморенные, но счастливые, мы принялись за обсуждение планов, а там и за их исполнение. Кто-то уже сверкал пятками, торопясь в магазин, кто-то шел в лес с твердым намерением принести побольше дров, а кому-то доставалась скромная, но ответственная роль смотрителей в лагере. Магазинные хлопоты перемежались наблюдениями за живностью, в изобилии водившейся в окрестных домах. В посадке кипела работа: ветки ломались, откручивались, собирались и укладывались в вязанки. Обратная дорога, неизменно следуя по древнему некрополю, загадочным образом всякий раз приводила нас на новое место. Внизу, на берегу лимана, виднелся наш лагерь. И по мере того как дровоносцы спускались к нему, солнце неуклонно катилось в противоположную сторону, оставляя наши палатки в тени.

Постепенно жители лагеря собирались вместе. Начинало холодать и быстро темнеть, жизнь сосредотачивалась около огня. С последними кусками ужина громче и оживленнее становились разговоры, постепенно сменявшиеся песнями — и веселыми, и боевыми. На небе уже сияли звезды, а на другом берегу лимана зажигались огни домов и маяков. Некоторые даже ночевать оставались на воздухе, засыпая под плеск лимана.

Артем Косулин
10 класс

День девятый: никоторого числа

Надо умыться и почистить зубы. Хорошо, что это можно делать не просыпаясь. Все до ужаса холодное. Ветер с моря пробивает футболку + свитер + штормовку + жилетку. Надо идти на раскоп. Проснувшись по дороге, мы приходим на выделенный нам участок и начинаем копать. Штыком, совком, штыком, совком, штыком, совком, ножом, штыком…

Солнце взошло. Стало тепло. Потом жарко. Потом очень жарко. Кожа на руках разве что не шипит. Но копать уже интересно — точнее, копание уже не мешает ни думать, ни разговаривать.

В 11 часов мы идем обратно в лагерь, где хорошенько выспавшиеся дежурные готовят обед. Вернее, пытаются готовить. Ведь с дровами в Ольвии плохо, а с сухими дровами — вообще никак. Сухим был только один-единственный вид травы, росший, по счастью, вокруг лагеря. Когда еда наконец приготовлена и съедена, нужно, естественно, мыть посуду. Но это уже забота хорошо выспавшихся дежурных.

Жара становится невыносимой. Если сдуру залезть в палатку… В общем, лучше туда не залезать. Зато можно купаться. Жара спадает. Можно помочь хорошо выспавшимся дежурным принести воды, сходить за дровами (через степь к чему-то, смутно напоминающему лес) или на «ринок», а также поучаствовать в приготовлении ужина.

Солнце садится мгновенно. Становится настолько темно, что видны только костер и звезды. Все начинают спотыкаться о растяжки палаток, падая, охая и роняя предметы.

Время отбоя не установлено, и каждый бодрствует, сколько может. Но подъем в полшестого понемногу дает о себе знать…