Андрей Костин: «Чудище обло…»
Радищев и классическое образование (экстракт)

Эпиграф к «Путешествию из Петербурга в Москву» Радищева — «Чудище обло, озорно, огромно, стозевно и лаяй» — наверное, самые известные слова, доставшиеся русской культуре от творчества этого автора. Вместе с тем это — искаженная строка из «Телемахиды» В. К. Тредиаковского: «Чудище обло, озорно, огромно, с тризевной и лаей». В докладе была сделана попытка показать, что может дать пониманию функции радищевского эпиграфа в его произведении и самого «Путешествия» учитывание источников стиха Тредиаковского.

В одном из примечаний к статье Т. Пейдж указывается, что эпиграф к «Путешествию из Петербурга в Москву» можно соотнести с эпиграфом к книге Н.-А. Буланже «Recherches sur l’origine du despotisme oriental»: «Monstrum horrendum, informe, ingens. Virgil». Книга Буланже, в которой доказывается, что основной причиной возниконовения деспотий на востоке становилось слияние духовной и светской властей, пользовалась в Европе значительной популярностью. Эпиграф, помещенный на титульном листе книги, — часть стиха из Энеиды Виргилия, в которой описывается ослепленный циклоп Полифем, и полностью она выглядит так:

Monstrum horrendum, informe, ingens, qui lumen ademptum (Aen. III, 658)
(Ужасное чудовище, безобразное, огромное, лишенное зрения.)

Стих Тредиаковского, изменив который, использовал его в качестве эпиграфа к «Путешествию» Радищев, действительно, является переводом этого стиха Вергилия. Известно также, что вторая часть стиха — перевод другого стиха из «Энеиды» (VI, 417—418), в котором описывается Цербер:

Cerberus haec ingens latratu regna trifauci
Personat.
(Огромный Цербер оглушал все царство, лая своей тройной пастью).

Фенелон в «Путешествиях Телемака», описывая Цербера, говорит о трех разинутых пастях (trios gueules bйantes). Тредиаковский же сохраняет и лай Цербера и слитую в одно слово, как у Вергилия, «тризевную» (trifaux).

Стих из «Энеиды» имел уже к XVIII в. самостоятельное хождение как крылатое выражение, означающее нечто ужасное. Известность ему составило прежде всего необычайное нагромождение в нем так называемых элизий и спондеев:

Monstr[um h]or|rend[um] in|form[e] in|gens, qui |lumen a|demptum.

Обилие элизий и спондеев делает стих сложным к прочтению. Однако именно в этой сложности чтения стиха и видели особое его достоинство, поскольку эта трудность и неблагозвучность соответствуют самому объекту, описываемому им — страшному, грубому Полифему; именно так оценивается этот стих со времен Ренессанса до наших времен. В таком качестве, в частности, этот стих встречается в нескольких русских латинских школьных грамматиках и хрестоматиях и руководствах к красноречию.

Тема «Радищев и античность» вообще необычайно обширна. В данном случае нас интересует восприятие и оценка Радищевым творчества Веригилия, однако необходимо понимать, что античное наследие было воспринято им с самых ранних этапов обучения, он был знаком с трудами важнейших античных авторов и достаточно свободно читал по-латыни.

В большинстве случаев упоминание Радищевым Вергилия свидетельствует о безусловном признании исключительного поэтического дара римского поэта. О знакомстве Радищева с текстом «Энеиды» свидетельствуют прежде всего полемические упоминания перевода поэмы, выполненного В. П. Петровым, в главах «Путешествия» «Тверь» и «Завидово».

Анализ упоминаний стиха «Чудище обло…» позволяет считать, что Радищев осознавал его связь со стихом Вергилия «monstrum horrendum». Помимо титульного листа «Путешествия», мы встречаем этот стих у Радищева еще дважды. В «Памятнике» персонаж П. (приятель персонажа Б., выражающего взгляды Радищева) приводит два стиха из «Тилемахиды»:

Дивище мозгло, мослисто, и глухо, и немо, и слепо;
Чудище обло, озорно, огромно с тризевной и лаей.

Стихи эти выделяются тем, что оба, в отличие от других стихотворных цитат из «Тилемахиды» в «Памятнике», выбраны из I-IV книг поэмы, взяты из XVIII книги. Кроме того, оба являются попыткой передачи Тредиаковским стиха Вергилия «monstrum horrendum…»

В черновом варианте главы «Тверь» он говорит: «„Чудище обло, огромно, тризевно и лаяй“ не столь дурной стих». Стих этот отличается от приведенного в эпиграфе отсутствием одного эпитета, «озорно». Таким же отсутствием одного эпитета отличается и повторенный Виргилием при описании Молвы в «Энеиде» стих «monstrum horrendum»: «Monstrum horrendum, ingens, cui quot sunt corpore plumae» (Aen. IV, 181). Стих этот интересен в отношении эпиграфа к «Путешествию» тем, что чудище это у Вергилия предстает многоглазым и многоязыким:

Сколько перьев на ней, чудовищной, страшной, огромной,
Столько же глаз из-под них глядят неусыпно и столько ж
Чутких ушей у нее, языков и уст говорливых.

Этот эпизод «Энеиды» также можно найти в распространенных в XVIII веке школьных латинских хрестоматиях.

Если признать, что, помещая на титульный лист «Путешествия» стих из «Тилемахиды», Радищев имел в виду стих Вергилия, необходимо сделать любопытнейшее замечание. Поскольку стих этот пользовался репутацией образца отражения неприятного содержания затрудненной формой, а осознание Радищевым эстетических возможностей такого приема хорошо известны, разумно предположить, что эпиграфом Радищев хотел распространить эту идею на все «Путешествие».

И здесь необходимо поставить вопрос о том, с какой целью Радищев заменил в стихе Тредиаковского «тризевную» на «стозевно». Прежде всего, необходимо понять, что означает это «сто» с содержательной точки зрения. Составные прилагательные, использующие корень «сто», вообще, весьма часто встречаются в «Путешествии», причем «сто» здесь выступает в значении «много». В таком же значении употребляется это числительное в «Путешествии» и самостоятельно.

Таким образом, меняя «тризевную» на «стозевно», Радищев в первую очередь выражал идею многоликости того зла, описанию которого посвящена книга. Вряд ли можно видеть здесь указание на какое-либо конкретное чудовище, будь то Тифон, Лернейская Гидра, или Молва Вергилия.

Что касается формальной стороны замены «тризевной» на «стозевно», то, помимо попытки прояснения не вполне внятного синтаксиса Тредиаковского, можно отметить следующее: основное достоинство стиха Тредиаковского с формальной точки зрения — долгий ряд гласной о: 8 подряд (обло, озорно, огромно; а Радищев дополняет его еще одним, сто). Подобные повторения в сочетании с одинаковыми согласными, как это имеет место в данном месте, Радищев объявляет какофоничными.

Это подтверждает, что стих Тредиаковского осознавался Радищевым как выражающий идею совпадения формы и содержания, поскольку если он какофоничен, а Радищев все равно считает его «не дурным», значит, его достоинство состоит в «изобразительном выражении трудности», как характеризует свое творчество в главе «Тверь» автор «Вольности».