Последний звонок 2002
Выступление учителей

В каком году — рассчитывай,
В какой земле — угадывай,
У «Кактуса» известного сошлося двадцать семь
Военно не обязанных,
Не до конца обученных,
13 типа девочек,
Четырнадцать парней.
С проспекта Ветеранушек,
С Васильевского острова,
Со Выборгской сторонушки,
Из Купчина поганого,
С просвета беспросветного,
Со Ржевки необузданной,
Из альфушки, из бетушки
Неурожайка тож.
Сошлися и заспорили,
Кому живется весело в гимназии родной?
Краснов сказал: «Директору.
Конечно же, директору,
На нем костюмчик новенький,
На нем очки с цепочкою,
На БМВ катается
С красавицей женой».
Иван сказал: «Бухгалтеру.
Ну кто же сомневается?»
«Учителю немецкого», — сказала Надя Маслова,
«Учителю английского», — сказала Украинская,
«Учителю латинского», — им Полевая вторила,
А Вася промолчал.
Почесывая бороду, промолвил Миша Темерев:
«Буфетчице — поди».
«Буфетчице! Буфетчице!», —
Вскричали Верки с Надьками, —
«Она весь день красивая,
И в школу к десяти,
В тепле сидит с салатами,
Учить не надо алгебру,
Без очереди завтраки,
Всегда при пирожках».
«Наверно, Алексееву», — сказал, зевая, Лебедев, —
«Я думаю — ему!»
Тут все позагорюнились,
А девушки заплакали,
А кто послабонервнее
И вовсе прилегли.
«ЕМУ живется счастливо
Не зря зовется киллером.
А нам-то каково?!»
Кому же здесь уютливо,
Уютливо-вольготливо,
Вольготливо-забавливо,
Неурожайка тож.
Ну, может быть, словесникам,
А, может быть, географам,
А, может быть, биологам,
А, может быть, Лурье?
Он в прессе публикуется,
В показах мод учавствует
И тележурналист.

А в это время в «Кактусе»,
Дела закончив разные,
По делу неотложному
Сошлись учителя.
Чернуха жовиальная,
Надежда свет Борисовна
И тетя Катя Зайцева,
Пришедшая под утречко
Из клуба «Молоко».
Кого там только не было:
Биологи и классики,
И вся администрация —
Ну чисто педсовет.
Заслыша спор нешуточный,
Изрядно удивилися:
Чего ж тут непонятного,
О чем же весь сыр-бор?
Кому живется весело?
Кому как не Мисенычу,
Поэту разизвестному,
Любимцу пятиклассников
И пятиклассниц тож.
Вы не о том толкуете:
Забыли Верку Жижину —
Счастливей не найдешь!
Она идет на классику —
Puella felicissima.
Овидия и Сенеку с базара принесет.
Забыли про Андрюшкину.
Про Кузю и про Ванечку.
Их старшие гешвистеры
Отмучались уже —
Гимназию окончили,
И понабрались опыта,
И направляют младшеньких
На жизненном пути.
Не знаю про гешвистеров,
Но Гурич is the happiest,
Because he’s finished school.
А как же Коля Яхонтов
И Вася Писарь с Надькою
Козловскою притом.
Они ведь типа физики
И типа, математики,
Ну в общем шибко умные,
Алферов — отдохни!
Вы нас как Пентюм, грузите —
Еще Надюшка Маслова
И Настенька Макарова —
Они стройны, приветливы,
Филологи они.

Счастливей нет Богатова —
Всего лауреватого.
Ему живется весело в гимназии родной.
За спором не заметили,
Как село солнце красное.
Косушки по три выпили,
Поели и заспорили
Опять: кому жить весело
В гимназии родной?
Вы ищите счастливого?
Так это Саня Лебедев —
Отечеству прекрасному
Он славу принесет.
А знаете вы Барсова?
Им девицы любуются —
Он в красной рубашоночке
Хорошенький такой!
Сам Ромул позавидовал
Роману Белоусову:
«Я только царь какой-то там,
А он — саксофонист!»
Пока мы тут гуторили
Трак Миша, то есть Темерев,
Спокойно и размеренно
Штурмует сам ФинЭк.
Не знали мы, не ведали,
Что в сети агентурные
Весь Политех запутался —
Теперь там будет Бонд.
А ну посмотрим, братия,
Откуда молодечество борцовское идет,
Чиковский наш Володечка —
Детина — тело белое,
А шея, как скала.
Его спортивной доблестью
И славными наградами
Гордится школа, мир честной
И вся его семья.
О счастии задумались
Девчонки востроглазые:
Пушная с Шамшурасею
И Солодовских тож.
Куда податься-деться им,
Покамест бабы прочие, толковые и умные
Не поушли вперед:
Кто в классики, кто в физики,
А кто и в математики.
Размахивая кудрями, болтая головой,
Вздохнув, решили милые
Занятся вивисекцией
И прочей биологией и химией лихой.
А им на встречу бодренько,
В уме решая алгебру,
А также геометрию,
Попался Пикалев.
Он шел дорогой торною,
Поднявши гордо голову — ученую и мудрую,
С сиянием в глазах.
Имел мечту он давнюю
(До срока потаенную)
В дороге Алексеева догнать и перегнать.
А, может быть, за далями,
За морем-океаном
Всем гимназистам тамошним живется хорошо?
Так нет же, к ним свидетелем
Будней японистических, далеко-экзотических
Явилась Рита-сан.
А Верка Пузырева —
Вот гордость нашей школы —
Еще никто в ГУАПе
Античку не сдавал.
А Туся, что, несчастлива
С такою персвективою:
С дипломом Академии
Чиновницею стать?
Но, Туся, будь внимательна!
Есть Полевая Надя!
На прокурорском поприще
Не даст тебе дремать.
Вы встретитесь в Правительстве,
Когда Чубайс состарится,
Но для реформ найдется
Крутой экономист.
Краснов подхватит лампочку
(Он роста баскетбольного)
И с рыжею харизмою
Не даст погаснуть ей. 
Тут педсовет закончился,
Учителя расслабились,
Решили речь с напутствием
Сказать выпускникам.
Директор:
Вы дети неразумные.
Ну кто же вас счастливее?
За счастием гоняетесь —
Себя не разглядеть.
Наметанные, дошлые,
По-гречески обучены —
Ругаться можно матерно —
Никто же не поймет!
И ангел милосердия
Недаром песнь призывную
Поет над гимназистами.
Немало уж гимназия
Сынов своих, отмеченных
Печатью дара божьего,
(А так же дочерей)
В большую жизнь, широкую
Просторную и светлую
Послала и отправила
С надеждою в душе.
Растроганный и плачущий
Срывающимся голосом
И слезы утираючи
Директор кончил речь.
Толпа вскочила на ноги,
Пронесся вздох, послышалось:
«И вправду ведь счастливее
Нас, гимназистов, нет!
Нам знания сакральные
На блюдечке с каемочкой
Подносят мужи умные,
И жены иногда.
А кто сопротивляется,
Того в углу притиснули,
Чтоб знания запихать.
И хочется, не хочется,
Заставят умным стать.
Ведь доли нет счастливее,
Ведь доли нет прекраснее,
Вернемся мы в гимназию,
Уже преподавать.
И деткам необученным
Науку-мудрость впихивать,
А также уши драть».